Жил да был плюшевый кролик, и в начале он был просто отличный. Он был толстенький и мягкий, каким и должен быть настоящий кролик; шубка его была в коричневых и белых пятнышках, и у него были настоящие усы из ниток, а ушки на подкладке из розового атласа. Тем рождественским утром, когда он сидел в носке Мальчика и держал в лапках веточку остролиста, он был просто красавчик.
В носке были еще другие подарки – орехи, апельсины и игрушечный паровоз, а еще миндаль в шоколаде и заводная мышка, но Кролик все равно был самый лучший. Почти два часа Мальчик любил его, а потом в гости пришли тети и дяди, и началось восхитительное шуршание оберточной бумагой и распаковывание пакетов, и в предвкушении всех этих новых подарков Плюшевый Кролик был забыт.
Долгое время он жил в шкафу для игрушек или на полу в детской, и о нем никто и не помнил. Он был застенчив от природы, и другие, более дорогие игрушки, унижали его, потому что он был сшит всего-навсего из плюша. Заводные игрушки вели себя весьма высокомерно и смотрели на всех свысока; у них было полно новых идей, они притворялись настоящими. Модель лодки, пережившая два лета и потерявшая почти всю свою окраску, переняла их манеру и никогда не упускала случая поговорить о своем такелаже, используя технические термины. Кролик не мог назвать себя моделью чего бы то ни было, поскольку он не знал, что на свете есть настоящие кролики. Он думал, что они так же, как и он, набиты опилками, и понимал при этом, что опилки - это что-то совершенно старомодное, то, о чем ни в коем случае нельзя говорить в кругах, исповедующих передовые идеи. Даже Тимоти, деревянный лев на шарнирах, которого сделали солдаты-инвалиды, и который должен был бы иметь более свободные взгляды, задирал нос и притворялся, что имеет связи в Правительстве. Среди них всех маленький бедный Кролик поневоле чувствовал себя незначительным и совершенно обычным, и единственной игрушкой, которая была добра к нему, была Лошадка.
Лошадка жила в детской намного дольше остальных. Она была такой старой, что ее коричневая шкура местами облезла и вытерлась, так что видны были швы, и большая часть ее хвоста была повыдергана на бусы из бисера. Она была мудра, потому что видела, как многие поколения заводных игрушек появлялись в детской и хвастались, и важничали, а потом их часовые пружины ломались и они исчезали. Она знала, что они были всего-навсего игрушками, и что они никогда бы не превратились во что-нибудь другое. Ибо магия игрушек – это очень странная и чудесная магия, и только такие старые, мудрые, бывалые игрушки, как Лошадка, все в ней понимают.
«Что такое НАСТОЯЩИЙ?», спросил Кролик, когда они лежали рядышком у каминной решетки в детской, пока Няня не пришла убираться в комнате, – «Это что, когда у тебя внутри что-то жужжит и снаружи торчит ключик?»
«Настоящий не значит то, как ты сделан», – ответила Лошадка, – «Это то, что с тобой происходит. Когда ребенок любит тебя долго-долго, не просто играет с тобой, а ПО-НАСТОЯЩЕМУ тебя любит, тогда ты и становишься Настоящим».
«А это не больно?», спросил Кролик.
«Иногда», – ответила Лошадка, которая всегда говорила правду, – «Но когда ты Настоящий, это не важно».
«А это происходит сразу, как будто тебя завели, или постепенно?»
«Это не происходит сразу», – сказала Лошадка, – «Ты становишься. Это длится довольно долго. Вот почему это не происходит с теми, кто легко ломается, имеет острые края или требует бережного обращения. Обычно к тому времени, как ты становишься Настоящим, ты уже истискан так, что вылезает большая часть твоей шкуры, глаза выпадают, лапы отваливаются да и сам ты выглядишь весьма потрепанным. Но это не имеет совсем никакого значения, потому что, уж если ты Настоящий, то ты не можешь быть некрасивым, разве что для тех, кто ничего в этом не понимает».
«Ну ты-то настоящая?», спросил Кролик. И сразу же пожалел, что сказал это, потому что Лошадка могла обидеться. Но она только улыбнулась.
«Дядя Мальчика сделал меня Настоящей», ответила она, – «Это было очень давно; но, уж если ты стал Настоящим, то не можешь снова стать игрушечным. Это навсегда».
Кролик только вздохнул. Он подумал, что пройдет очень много времени, пока вот эта магия Настоящего не произойдет с ним. Он жаждал стать Настоящим, узнать, каково это; и все же его удручала мысль о необходимости становиться потрепанным и терять глаза и усы. Жаль, что Настоящим нельзя стать без того, чтобы с тобой не происходили такие неприятные вещи.
В детской всем управляла Няня. Иногда она совсем не обращала внимания на лежащие вокруг игрушки, а иногда, без всякого повода, она налетала, как ураган, и распихивала их по шкафам. Она называла это «прибраться», и все игрушки это ненавидели, особенно оловянные. Кролик особенно не страдал от этого, потому что, куда бы его ни швырнули, он всегда приземлялся мягко.
Как-то вечером, когда Мальчик ложился спать, он никак не мог найти китайскую собачку, с которой всегда спал. Няня торопилась поскорее уложить его, и искать китайскую собачку ей было совершенно некогда, так что она просто обернулась и, увидев открытую дверцу шкафа для игрушек, нырнула туда.
«На вот», сказала она, – «возьми своего старого Зайку! Спи с ним!» И она вытащила Кролика за ухо, и положила его Мальчику в руки.
В ту ночь, и многие другие ночи после нее, Плюшевый Кролик спал в кровати Мальчика. Поначалу это было довольно неудобно, потому что Мальчик крепко прижимал его к себе, наваливался на него или запихивал так глубоко под подушку, что Кролик едва мог дышать. И еще он скучал по долгим, полным лунного света часам в детской, когда затихал весь дом, и когда они беседовали с Лошадкой. Однако вскоре ему это начало нравиться, потому что Мальчик разговаривал с ним и делал для него отличные туннели под одеялом, которые, как он сказал, были похожи на норы настоящих кроликов. Еще они замечательно играли вместе, шепотом, когда Няня уходила ужинать и оставляла на камине горящий ночник. А когда Мальчик засыпал, Кролик уютно устраивался под его теплым подбородком и дремал всю ночь, крепко обнимаемый Мальчиком.
Шло время, и маленький Кролик был счастлив – так счастлив, что не замечал даже, как его красивый плюшевый мех становится все более облезлым, и что хвостик почти оторван, и что вся розовая краска стерлась с его носа там, где Мальчик целовал его.
Пришла весна, и они долгие дни проводили в саду, потому что, куда бы ни пошел Мальчик, Кролик следовал за ним. Мальчик катал его в тележке, устраивал для него пикники на траве и чудесные волшебные домики под кустами малины за клумбой. А однажды, когда Мальчика внезапно позвали в гости на чай, и Кролик был оставлен на лужайке до самой темноты, Няне пришлось идти искать его со свечой, потому что Мальчик не мог без него заснуть. Кролик был насквозь мокрый от росы и совершенно перепачканный в земле, потому что он залезал в норы, которые Мальчик рыл для него в клумбе, и Няня ворчала, вытирая его углом фартука.
«Понадобился старый Зайка!» ворчала она, «Сколько шума из-за какой-то игрушки!»
Мальчик сел в кровати и требовательно протянул руки.
«Дай мне Зайку!», сказал он, «Не зови его так. Он не игрушка. Он НАСТОЯЩИЙ!»
И когда маленький Кролик услышал это, он был счастлив, потому что понял, что то, о чем говорила Лошадка, наконец сбылось. Магия игрушек коснулась его, и он больше не был игрушечным. Он был Настоящим. Так сказал сам Мальчик.
Той ночью он был слишком счастлив, чтобы спать, и столько любви было в его маленьком сердце из опилок, что оно почти что разрывалось. В его глазах-пуговках, давно утративших лакировку, появились мудрость и красота, и даже Няня заметила это следующим утром, подняв его и сказав: «До чего ж у старого Зайки вид умный, удивительно!»
То лето было восхитительным!
Возле дома, в котором они жили, был лес, и после чая, долгими июньскими вечерами, Мальчик любил ходить туда, чтобы играть. Он брал с собой Кролика, и перед тем, как отправиться собирать цветы или играть в разбойников среди деревьев, он всегда устраивал для Кролика маленькое гнездышко среди папоротника, чтобы ему было там уютно, потому что он был очень добрый маленький мальчик и заботился о Кролике. Как-то вечером, когда Кролик лежал там один, наблюдая за муравьями, сновавшими туда-сюда в траве между его лапок, он увидел двух странных существ, высунувшихся из-за высоких стеблей папоротника возле него.
Они были такие же кролики, как и он, но очень мохнатые и совершенно новые. Их, наверное, очень хорошо сделали, потому что швов совсем не было видно, и они странно меняли форму, когда двигались, то они были длинные и худые, а то толстенькие и округлые, совсем не так, как он, всегда остававшийся одним и тем же. Их лапки мягко касались земли, и они близко подошли к нему, шевеля носами, а Кролик все старался увидеть, где торчит ключик – потому что он знал, что те, кто прыгает, обычно имеют что-нибудь для того, чтобы их заводили. Но он никак не мог его разглядеть. Они, очевидно, были какой-то новой моделью кроликов.
Они уставились на него, и маленький Кролик тоже смотрел на них во все глаза. Их носы все время шевелились.
«Почему бы тебе не встать и не поиграть с нами?» – спросил один из них.
«Мне не хочется», – ответил Кролик, потому что ему не хотелось признаваться, что у него нет часового механизма.
«Ха!» – сказал мохнатый кролик. «Да это легкотня!» – и он сделал большой прыжок в сторону и встал на задние лапки.
«Да ты просто не умеешь!» – сказал он.
«Умею!» – сказал маленький Кролик. «Я умею прыгать выше всех!» Он имел в виду – когда Мальчик подбрасывал его, но конечно же не хотел в этом признаваться.
«А ты умеешь прыгать на задних лапках?» – спросил мохнатый кролик.
Это был жестокий вопрос, потому что у Плюшевого Кролика вообще не было задних лапок! Вся его нижняя часть была сшита целиком, как подушечка для булавок. Он напряженно застыл среди папоротника, надеясь, что кролики не заметят этого.
«Я не хочу!» – повторил он.
Но у диких кроликов очень зоркие глаза. И этот вытянул шею и вгляделся.
«Да у него нет задних лапок!» – воскликнул он. «Ну и кролик – без задних лапок!». И он начал смеяться.
«Есть» – закричал маленький Кролик, – «У меня есть задние лапки! Я на них сижу!»
«Ну так вытяни их тогда и покажи мне, вот так!» – сказал дикий кролик. И он начал кружиться вокруг и танцевать, пока у маленького Кролика не закружилась голова.
«Я не люблю танцевать», – сказал он, – «Я лучше посижу спокойно».
Но все же ему очень хотелось танцевать, потому что он испытывал странное и новое щекочущее чувство, и отдал бы все на свете, чтобы прыгать так, как прыгали эти кролики.
Странный кролик перестал танцевать и подошел совсем близко. Он подошел так близко, что его длинные усики щекотали ухо Плюшевого Кролика, и тут он внезапно сморщил нос и распрямил ушки и отпрыгнул назад.
«Он пахнет неправильно!» – воскликнул он, – «Он вовсе не кролик! Он не настоящий!»
«Я Настоящий!» – сказал маленький Кролик, – «Я Настоящий! Так сказал Мальчик!» Он почти плакал.
Но тут раздался топот шагов, и Мальчик пробежал мимо них, и с легким прыжком и вспышкой белых хвостиков двое странных кроликов исчезли.
«Вернитесь и поиграйте со мной!» – позвал маленький Кролик, – «Ну пожалуйста, вернитесь! Я знаю, что я Настоящий!»
Но он не дождался ответа, только маленькие муравьи бегали взад и вперед, да папоротник раскачивался мягко в том месте, где пробежали те кролики. Плюшевый Кролик был совсем один.
«Ох!» – думал он, – «Ну почему они вот так убежали? Почему не могли остаться и поговорить со мной?»
Долгое время он лежал неподвижно, наблюдая за папоротником, и надеясь, что они вернутся. Но они так и не пришли, и вскоре солнце село, вокруг начали порхать белые ночные бабочки, и Мальчик пришел за ним и отнес домой.
Проходили недели, и маленький Кролик стал совсем старый и потрепанный, но Мальчик все так же любил его. Он так сильно любил его, что истискал все его усы, розовая подкладка на ушках стала серой, и коричневые пятнышки вылиняли. Он даже начал терять форму, и больше никому не казался кроликом, разве что Мальчику. Для него он всегда был красивым, и это единственное, что заботило маленького Кролика. Его не волновало, как к нему относятся другие люди, потому что Магия игрушек превратила его в Настоящего, а, когда ты Настоящий, твоя потрепанность не имеет значения.
И затем, как-то раз, Мальчик заболел.
Его лицо стало румяным от жара, и он разговаривал во сне, а маленькое тельце было таким горячим, что обжигало Кролика, когда он прижимал его к себе. В детской взад-вперед ходили незнакомые люди, и всю ночь горел ночник, и все это время Плюшевый Кролик лежал там, спрятанный под одеялом, и не пошевелился ни разу, потому что боялся, что если его обнаружат, то унесут, а он знал, что нужен Мальчику.
То время было долгим и томительным, потому что Мальчик был слишком болен, чтобы играть, и маленькому Кролику было очень скучно лежать вот так целый день без дела. Но он терпеливо прижимался к Мальчику и мечтал о времени, когда Мальчик выздоровеет, и они пойдут в сад, полный цветов и бабочек, и будут играть в чудесные игры среди зарослей малины, как играли раньше. Он придумывал самые разные восхитительные вещи, и, пока Мальчик лежал в полудреме, он подползал поближе к подушке и шептал о них ему на ухо. И вскоре жар прошел, и Мальчику стало лучше. Он мог уже сидеть в кровати и рассматривать книжки с картинками, и маленький Кролик лежал клубочком у его бока. И однажды Мальчику разрешили встать с кровати и одеться.
Утро было ярким и солнечным, окна были широко распахнуты. Мальчика вынесли на балкон, укутав пледом, а маленький Кролик оказался замотанным среди постельного белья, где он лежал и думал.
Завтра Мальчик уезжал на море. Все было собрано, и оставалось только выполнить указания врача. О них все время говорили, и маленький Кролик лежал под одеялом, высунув только голову наружу, и слушал. Комната должна быть продезинфицирована, а все книжки и игрушки, с которыми Мальчик играл в постели, должны быть сожжены.
«Ура!» – думал маленький Кролик, – «Завтра мы поедем на море!». Мальчик часто рассказывал о нем, и Кролику очень хотелось увидеть, как большие волны набегают на берег, и крошечных крабов, и замки из песка.
И тут его заметила Няня.
«А что делать со старым Зайкой?» – спросила она.
«С этим?» – переспросил доктор, – «Да ведь это просто скопище микробов скарлатины! – Сожгите немедленно. Что? Чепуха! Купите ему нового. Он больше не должен играть с ним!»
И вот так маленького Кролика сунули в мешок со старыми книжками и мусором, и унесли в конец сада за курятник. Это было отличное место для костра, просто садовник был тогда слишком занят, чтобы заняться им. Ему надо было выкопать картошку и собрать зеленый горошек, но он обещал прийти пораньше завтра утром и все сжечь.
Той ночью Мальчик спал в другой спальне, и у него был новый кролик. Это был отличный кролик, весь из белого плюша, с настоящими стеклянными глазами, но Мальчик слишком волновался, чтобы обратить на него внимание. Потому что завтра он уезжал на море, а это была сама по себе такая чудесная вещь, что он не мог думать ни о чем ином.
И пока Мальчик спал и видел во сне море, маленький Кролик лежал среди старых книжек в углу за курятником, и чувствовал себя очень одиноко. Мешок не завязали, так что, понемножку извиваясь, он сумел подползти к отверстию и выглянуть. Он немного дрожал, потому что привык спать в настоящей кровати, да и шубка его к этому времени была протерта до дыр объятиями и совсем не защищала его от холода. Он мог видеть стебли малиновых кустов, поднимающихся перед ним как джунгли в тропиках, под чьей сенью он играл с Мальчиком в былые утра. Он думал о долгих, залитых солнечным светом часах в саду – как они были счастливы – и великая печаль пришла к нему. Он увидел все, как бы проходящее перед его глазами, одно прекраснее другого, сказочные домики в клумбе, тихие вечера в лесу, когда он лежал среди папоротника и наблюдал, как муравьи бегали по его лапкам; тот чудесный день, когда он первый раз узнал, что Настоящий. Он думал о Лошадке и обо всем, что она ему рассказывала. Стоило ли быть любимым и потерять красоту, и стать Настоящим чтобы все закончилось вот так? И слеза, настоящая слеза, скатилась по его маленькому облезлому плюшевому носу и упала на землю.
И тогда произошла странная вещь. Там, где упала слеза, из земли вырос цветок, таинственный цветок, совсем не похожий на те цветы, что росли в саду. Изящные зеленые листья цветка были цвета изумрудов, а бутон, росший посреди этих листьев, походил на золотую чашу. Он был настолько прекрасен, что маленький Кролик позабыл про слезы, и просто лежал и смотрел на него. Вскоре бутон раскрылся и из него появилась фея.
Она была самая прелестная фея во всем мире. Ее платье было из жемчуга и капелек росы, и цветы были вокруг ее шеи и в волосах, но лицо ее было самым совершенным цветком из всех. Она подошла к маленькому Кролику и подняла его на руки, и поцеловала его в плюшевый нос, мокрый от слез.
«Маленький Кролик», – сказала она, – «Знаешь ли ты, кто я?»
Кролик взглянул на нее, и ему показалось, что он уже видел ее лицо, но только не мог вспомнить, где.
«Я – Фея игрушек», – сказала она, – «Я забочусь обо всех игрушках, которых любили дети. Когда они становятся старыми и потрепанными, когда они больше не нужны детям, я прихожу и забираю их с собой, и превращаю в Настоящих».
«А разве я не был Настоящим раньше?» – спросил маленький Кролик.
«Ты был настоящим для Мальчика», – сказала Фея, – «Потому что он любил тебя. Теперь ты будешь Настоящим для всех».
И она обняла маленького Кролика и улетела с ним в лес.
Стало светло, потому что встала луна. Лес был прекрасен, и листья папоротника сияли как полированное серебро. На поляне среди стволов деревьев дикие кролики танцевали со своими тенями на бархатной траве, но, когда они увидели Фею, то все перестали танцевать и обступили ее кольцом.
«Я принесла вам нового приятеля», – сказала Фея, – «Вы должны быть добры к нему, и научить всему, что необходимо знать в Стране Кроликов, потому что теперь он будет жить с вами!»
И она снова поцеловала маленького Кролика и опустила его на траву.
«Бегай и играй, маленький Кролик!» – сказала она.
Но маленький Кролик некоторое время сидел совсем неподвижно. Потому что, когда он увидел, как дикие кролики танцуют вокруг него, то внезапно вспомнил про свои задние лапки. Он не хотел, чтобы кролики увидели, что он сделан из одного куска. Он не знал, что, когда Фея поцеловала его в последний раз, она его изменила. И он бы, вероятно, просидел так долгое время, слишком застенчивый чтобы шевельнуться, если бы именно в тот момент что-то не пощекотало его нос и он не поднял заднюю лапку, чтобы почесать его.
И тут он обнаружил, что у него на самом деле есть задние лапки! Вместо грязного плюша у него была коричневая шубка, мягкая и блестящая, его ушки двигались сами, а усы были такие длинные, что касались травы. Он подпрыгнул, и радость от обладания этими задними лапками была так велика, что он начал на них прыгать по дерну, отскакивая в стороны и крутясь вокруг, как остальные, и пришел в такой восторг, что, когда наконец остановился, чтобы взглянуть на Фею, она исчезла.
Он наконец-то был Настоящим Кроликом, дома, вместе с другими кроликами.
Прошли и Осень, и Зима, а Весной, когда дни стали теплыми и солнечными, Мальчик отправился поиграть в лес за домом. И, пока он играл, два кролика вылезли из папоротника и уставились на него. Один из них был весь коричневый, а у другого были странные отметины на шубке, как будто давным-давно он был пятнистый, и пятнышки еще проглядывали. Было что-то знакомое в его маленьком мягком носе и круглых черных глазках, и Мальчик про себя подумал:
«Эй, да он похож на моего старого Зайку, который потерялся, пока я болел скарлатиной!»
Он так и не узнал, что это и правда был его собственный Зайка, который вернулся, чтобы взглянуть на ребенка, который первым превратил его в Настоящего.
